Каково быть одновременно геем и мусульманином в XXI веке
Фотограф Лиа Дарджес для проекта «Быть геем, исповедовать ислам» расспросила нескольких жителей Европы и Северной Америки, каково быть одновременно гомосексуалом и мусульманином. Восемь человек поделились историями о том, как выстраивали связи в обществе, которое часто нетерпимо к геям. Дарджес увидела в них не жертв, а мужественных людей, которые стремятся к лучшему. Ее фотографии будут представлены на фестивале «Формат» в британском городе Дерби с 23 апреля.
Источник: Feature Shoot
«Я сражаюсь сразу на двух фронтах: с одной стороны, добиваюсь от мусульманского сообщества толерантности к ЛГБТ, а с другой — борюсь против безудержной исламофобии в нашей стране, когда общаюсь с гомосексуалами и немусульманами. Я чувствую в себе обязанность просвещать и тех, и других людей.
В то же время мне не нужно, чтобы меня кто-то одобрял. Разные стороны моей личности не вызывают у меня сильного внутреннего конфликта. Например, меня не особо волнует перспектива постройки мечетей для геев. Если бы существовала большая мечеть и люди в ней вместе молились, мне бы все равно было не по себе — будь она для геев или нет. Но я думаю, что у людей должно быть право на такой шаг».
«Сейчас я нахожусь уже не там, где начинал. Я могу рассказать о своей нынешней жизни, и вам покажется, что она довольно счастливая. Но путь к ней был нелегким. Раньше я считал, что быть геем грешно и практикуют такие отношения, мягко говоря, проблемные люди. Но если лучше изучить Коран и учение Пророка, то оказывается, что это не так. Я не считаю, что гомосексуализм — это грех, потому что сексуальность в исламе не грех. Сексуальность — это то, что нам дал Бог. В Коране в суре 49 и 13-м аяте Аллах говорит: «Я составил из вас разные народы и племена, и вы можете учиться друг у друга». Я смотрю на гомосексуалов просто как на еще один народ или племя».
«Я был убежденным атеистом, пока не наткнулся на роман Майкла Мухаммада Найта «Таквакор» — в нем писатель рассказал о выдуманном мусульманском панк-движении, и после публикации оно действительно появилось. Я купил этот роман, всего за пару дней его прочел, и это открыло мне глаза на религию. В какой-то мере я был очень ортодоксален, совмещая движение ЛГБТ с исламом. На первый взгляд Коран и хадисы кажутся очень непонятными и явно неправильными. Но потом начинаешь изучать другие источники, читаешь другие версии Корана, другие хадисы, и становится ясно: все зависит от того, как их интерпретировать».
«В 2012 году мне нужно было похоронить транссексуального мусульманина, и я не нашел во всей Франции ни одного имама, который был готов это сделать. Тогда я основал мечеть, открытую для любого человека в Париже. Реакция была бурной. Я, как гей, араб и мусульманин, вхожу сразу в несколько групп меньшинств, и это открыло мне глаза: меньшинства больше всего дискриминируют во время экономических кризисов. Нам нужно больше знать об исламе и понимать, кто мы такие, чтобы бороться с гомофобией».
«Я принял ислам пару лет назад, и моя гомосексуальность для меня не была проблемой. Я понял, что хочу быть мусульманином, и ислам для меня означал связь с Богом, близость к нему. Месяц спустя я понял, что нужно узнать, что Коран говорит о гомосексуальности. Я увидел сильный негатив, и меня это очень расстроило».
«Быть лесбиянкой и мусульманкой для меня означает, что я могу быть той, кем мне предписал быть Бог. Образованной женщиной, сострадательной, заботливой и любящей людей. Раньше я думала, что это что-то плохое, но чем больше я узнавала о себе и о гомосексуальном сообществе, тем лучше понимала, что мы такие же, как все. У нас те же потребности, что и у других людей, и те же самые права».
«Я родом из страны, где за однополые отношения предусмотрена смертная казнь. В 1979 году, когда началась Исламская революция, моя семья переехала в Канаду, и меня воспитывали в светской традиции. Возможно, именно поэтому мне не приходилось делать каминг-аут перед родителями — думаю, они всегда знали, что я лесбиянка.
После теракта 11 сентября 2001 года я вдруг стала мусульманкой — не потому, что вела себя иначе, но потому, что люди стали иначе на меня смотреть. Люди мельком замечали мое имя и сразу начинали вести себя по-другому. Почему они не понимают, что в разных странах есть разные вариации ислама, разные традиции, разные модели? Почему люди понимают это про иудаизм и христианство, но не про ислам?»
«Мне никогда не приходилось примирять гомосексуальность с исламом. Я чувствую, что эти две мои черты друг друга дополняют. И я способна быть лучшей версией себя в том случае, если я исповедую 100% того, что представляю собой. Я горжусь своей ориентацией и горжусь своей религией. В моем мусульманском сообществе проблем тоже не возникало. Многие считают, что у мусульман одна большая общность, но это не так. Каждый из нас создает свое маленькое локальное сообщество. Я не знаю почти два миллиарда других мусульман — мне известны только те, кого я вижу каждый день, кто меня любит и полностью принимает.
Вот в местах для геев я много раз сталкивалась с исламофобией. Часто считают, что быть одновременно лесбиянкой и мусульманкой невозможно. Мне приходилось доказывать: это возможно, потому что есть я и я знаю много таких же, как я, людей. Ислам никогда меня не ограничивал в чем-то, он всегда был источником силы. Я рассказываю людям о своем вероисповедании чаще, чем об ориентации. У многих есть жесткие предубеждения по поводу того, как мусульманские женщины выглядят и как себя ведут. И когда я делюсь с людьми этой важной для меня частью жизни, они сильно смущаются».
Смотрите также: Первая лесбийская свадьба в Казахстане, Ретроснимки байкеров нетрадиционной сексуальной ориентации
А вы знали, что у нас есть Telegram?
Подписывайтесь, если вы ценитель красивых фото и интересных историй!
Сюрреализм Александры Манукян – внутренний мир, выплеснувшийся на холст
Урановые рудники СССР: мифы и реальность
Москва 1931 года в цвете на невероятно атмосферных снимках
Для чего у винных бутылок делают вогнутое дно
Пять стран без центрального отопления
Почему нельзя пить кофе во время болезни
Метро - не место для нормальных людей, и вот 20 доказательств
Параллельные миры Роджера Меррифилда
Уличный фотограф из Гонконга ловит неожиданные мгновения
Сарынь на кичку: как орудовали волжские пираты ушкуйники
