Как в Московии наказывали женщин за колдовство

Мы все наслышаны о том, как расправлялась с колдуньями инквизиция в Европе и знаем о процессе над Салемскими ведьмами в Новой Англии. Но информации о том, как поступали с женщинами, обвиненными в связях с нечистой силой на Руси очень мало. Давайте восполним этот пробел и разберемся, чем рисковалицц заподозренные в занятиях магией в Московии.

Гонения на «вещих жонок»

Как и в любом другом христианском обществе, в Московской Руси отступление от православной веры и связь с демоническими силами считались религиозным преступлением. Определенных правил наказания за подобные проступки не существовало, и государственные и церковные власти действовали по обстоятельствам.

Применялись самые разные методы покарания, от наложения епитимьи и отлучения от церкви, до лишения жизни. Чаще всего обвиненных в колдовстве или ереси сжигали на костре или в срубе, топили или вешали. Государственные власти также практиковали ссылку в отдаленные места.

Женщин в Московии чаще всего обвиняли в знахарстве и ворожбе. В Псковской второй летописи упоминается, что в 1411 году псковичи сожгли 12 женщин, занимавшихся гаданием — «жонок вещих». Князь Иван Андреевич в 1443 году сжег в Можайске мужа и жену — Андрея Дмитреева и Марью. Великий князь Иван III в 1498 году, узнав, что к его супруге Софье ходят «бабы с зелием», учинил расследование и, обнаружив признаки знахарства, велел утопить виновных ночью в Москве-реке.

Иногда к подобным преступникам относились менее жестоко. В приговорной грамоте Троицко-Сергиевского монастырского собора от 1555 года предписывалось «волхва, или бабу ворожею, бив да ограбив да выбити из волости вон». То есть, виновных избивали, лишали имущества и изгоняли.

Колдовской корень

Особенно активно боролись с колдуньями и ворожками при Иване Грозном. Царь не мелочился, а устраивал массовые показательные казни. В августе 1575 года по приказу государя в Новгороде сожгли сразу 15 женщин. Точной статистики по подобным казням нет, но, скорее всего, при Иване IV за магию и знахарство лишили жизни сотни людей.

Зная о том, насколько серьезным считается обвинение в колдовстве, многие использовали его как способ устранения неугодных или мести. В документах 17 века сохранилось упоминание нескольких дел, в которых обвиняли женщин по «извету», то есть доносу. Расследование показывало, что причиной оговора становились бытовые ссоры, финансовые тяжбы, ревность. При этом в следствие оказывались вовлеченными множество лиц.

Особо тяжкими считались обвинения в наведении порчи, особенно если речь шла о покушении на здоровье, жизнь или благополучие членов царской семьи. Одним из таких случаев стало происшествие 30 января 1635 года. Антонида Чашникова, золотошвейка царицы Евдокии, жены царя Михаила Федоровича, уронила в своих палатах платок, в который был завернут корень неизвестного происхождения.

Мастерица была вхожа к царице, поэтому дело приняло самый серьезный оборот. На допросе Антонида сказала, что корень носила с собой не для причинения вреда, а как средство от «сердечной болезни». После более пристрастного допроса, возможно с применением пыток, она сообщила, что корень от «лихого мужа» ей дала ворожея Танька со Здвиженской улицы, которая ходит к царским мастерицам.

Знахарку нашли и допросили. Сначала она все отрицала, но потом созналась, что дала Чашниковой корень, чтобы ту сильнее любил муж. Под пытками обе женщины повторили свои показания, но категорически отрицали, что хотели навести порчу на царскую семью. Можно сказать, что обе отделались легко — Чашникову с мужем сослали в Казань, а знахарку Татьяну с мужем в Чаронду, под Вологду.

Порча на царскую семью: второе дело золотошвеек

16 ноября 1638 года по доносу золотошвеек Марьи Сновидовой и Степаниды Арапки в наведении порчи обвинили мастерицу Дарью Ламанову. Доносчицы утверждали, что Ламанова сыпала песок на следы царицы. Под давлением Дарья призналась, что действовала по указанию ворожки Настасьи. Таким образом она пыталась избавиться от подозрений ревнивого мужа в неверности.

Настасья отрицала свою причастность, но когда ее начали пытать огнем, рассказала, что в зелье был не песок, а пепел сожженной рубашки. По ее мнению, посыпая им следы царской особы можно было добиться успеха при подаче челобитных. Ее же в свою очередь научила так делать женщина по имени Манка Козлиха.

Манка на следствии свою причастность не отрицала, но утверждала, что никому зла причинить не хотела. Также она назвала имена нескольких женщин, которые на самом деле умели наводить порчу. Это были три слепые москвички Улька, Дунка и Феклица. Их подвергли пыткам, но в покушении на царских особ они не признались.

Может быть, все закончилось бы относительно хорошо, но вмешалась случайность. Пока шло следствие, в январе 1639 года умер пятилетний царевич Иван, а в марте — новорожденный наследник Василий. Эти смерти тут же связали с делом Дарьи Ламановой. Ее и ворожку Настасью снова пытали, и они опять отказались признаться в злом умысле. С пристрастием допросили двух свидетельниц Авдотью Ярышкину и Прасковью Суровцеву, но и те ничего интересного рассказать не смогли.

После пыток Настасья и слепая Улька умерли. В сентябре 1639 года Дарью Ламанову с мужем сослали в Пелым, Манку Козлиху в Соликамск, Феклицу с мужем — на Вятку, Авдотью Ярышкину с семьей в Каргополь, а Дуньку — в Кайгород. Остальных мастериц, имевших малейшую причастность к делу, просто изгнали из царских палат и настрого наказали больше не появляться.

Царские указы

Чуть позднее, в 1648 году в Белгород пришла царская грамота «Об исправлении нравов и уничтожении суеверий». Она категорически запрещала заниматься знахарством и ворожбой, а также обращаться за услугами к подобного рода «специалистам». Нарушителям грозили серьезные наказания, вплоть до казни.

В 1653 году вышел еще один царский запрет на колдовство. Он был уже глобальным, и его разослали по многим городам Московии. В грамоте, направленной в Тулу, говорилось, что виновных в магии нужно сжигать в срубах, обложив соломой без всякого сожаления. Имущество и даже дома преступников полагалось полностью уничтожать.

После выхода царских указов борьба с колдовством в Московии ужесточилась. Во второй половине 17 столетия казней стало значительно больше. До нас дошли многочисленные упоминания о расправах. В 1674 году в Тотьме сожгли по обвинению в наведении порчи женщину по имени Федосья. Перед смертью она сказала, что невиновна, но оговорила себя под пытками.

В 1676 году в селе Сокольском по указанию боярина Шереметьева сожгли семейную пару. В 1682 казнили огнем Марфу, жену водопроводного мастера Ивана Яковлева. Ее обвинили в попытке навести порчу на государя Федора Алексеевича. В декабре 1689 года прошел громкий процесс над группой колдунов, при помощи магии подстрекавших к бунту стрельцов.

В группе мужчин, обвиняемых по этому делу, фигурировала только одна женщина — жена главаря Андрея Безобразова Агафья. За соучастие ее приговорили к ссылке в Новгородский уезд, во Введенский девичий монастырь. Там женщине предписывалось находиться пожизненно.

Учитывая все эти исторические факты, и сотни других, не показанных нами, можно уверенно говорить о том, что в Московии колдовство считалось одним из самых тяжких злодеяний. Как вы считаете, была ли вина на ком-то из осужденных за такие преступления, или все они стали жертвами своих и чужих суеверий?

Смотрите также — Жизнь и смерть Анны Гельди — последней ведьмы Швейцарии