Интервью с необычным пьяницей

Рассказывает фотоблоггер Илья Варламов ака zyalt: «Вот ведь жлобы, на улице мороз, до открытия метро еще три часа, а они погреться не пускают» — эти слова я услышал холодной февральской ночью, когда, сильно припозднившись после работы, заехал в ночной супермаркет на Таганке закупить продукты. Голос исходил от ссутулившейся фигуры в потрепанной одежке с банкой дешевого пива в руке. Обычная для Москвы сцена. Необычно было другое – существо оказалось черным. Как сейчас принято политкорректно выражаться, «афророссиянином». Попросту — негром.

Совсем рядом работала круглосуточная кофейня, и снедаемый любопытством, что могло заставить жителя тропиков пить плохое пиво на ледяном ветру в столице северной страны, я предложил своему визави угостить его кофе в обмен на его рассказ, что же довело его до жизни такой. «Г..но вопрос, братан» — услышал я в ответ.

2. Проговорили мы до рассвета. Чувак оказался кубинцем по имени Мигель. Несмотря на легкий акцент, русский его оказался практически идеальным, особенно же виртуозно он сумел овладеть ненормативной лексикой. Но эти фрагменты речи, составлявшие во многих фразах львиную долю, я лучше опущу.

3. — Мигель, скажи, а как ты вообще тут оказался?

— Да вот забухал с пацанами, они уже разошлись, метро закрыто, а бабла у меня нет, чтобы до хаты доехать — я в Новопеределкино живу.

— Нет, не сегодня, а в России вообще?

— Да очень просто. Я в школе хорошо учился, приехал в МГУ, закончил химфак с красным дипломом, и вот уже 11 лет здесь.

— С красным? Круто. А кем работаешь?

— Да никем. Так иногда, по мелочи подрабатываю. Перед праздниками, например, дня на три четыре нанимаюсь к колумбийцам, у которых цветочный бизнес — они мне косарь в день платят, но это сезонно – там то есть работа, то нет. А так я в основном бухаю.

4. — И что же, нравится тебе здесь так жить? Назад не тянет?

— Да нет, что там делать? Мой отец в Гаване инженер, доктор наук. А знаешь, сколько он получает? 20 баксов! Не, я эту Кубу в гробу видал. А здесь мне нравится, только, блин, холодно. Правда, еще я не люблю силовиков — ну в смысле ментов всяких, они везде одинаковые, что здесь, что там. Им одно надо — докопаться. Да и правительства тоже только тем заняты, что бабки себе зарабатывают. У меня тут случай был, я по пьяни паспорт кубинский потерял в котором была российская виза. Хотел сделать новый, так знаешь, сколько это стоит? Триста баксов! Совсем офигели. У меня корефаны есть, тоже черные, из Франции там, Испании, так им это бесплатно делают — пришел в посольство, и готово. А тут триста баксов. Я еще понимаю, если бы я где-нибудь в Европе жил — там это копейки. А здесь, я чтобы заработать такие бабки, должен вкалывать, как негр!

5. — Так ты здесь легально?

— Да, все нормально. У меня после универа жена была, разошлись, правда. И ребенок есть, но я редко его вижу.

— Разошлись что ли? А сейчас с кем живешь?

— Сейчас мы с корешем из Перу снимаем квартиру за Солнцево. Ну, точнее, он снимает — у меня же денег вообще почти не бывает. Если появляются, я их тут же пробухиваю, и опять все хорошо. Еще иногда я себе телку завожу, но это так, ненадолго — со мной непросто выдержать, я ж понимаю. Я раздолбай по жизни, а вот мой корефан, который за квартиру платит — он серьезный, вкалывает с утра до ночи. Мы типа хату напополам снимаем, за штуку баксов, но я ему вечно должен по жизни.

6.- Он тоже черный?

— Не-а, он типичный перуанец — настоящий индеец, коротышка совсем. Но он хороший, даже меня терпит.

— Слушай, но ты ведь в курсе, естественно, что у нас здесь черных не особо любят?

— Да я и сам их не люблю, понаехали тут — Мигель радостно скалит все двадцать с чем-то зубов.

7. — Я имею в виду особенно чуваков с Кавказа. Они у вас, как арабы во Франции. Мы-то, негры, нормально себя ведем, ни к кому не цепляемся, а они вечно на рожон лезут, наглеют, типа показывают, что они тут хозяева. Ты не поверишь — я даже то, что на Манежке было, поддерживаю. Правда, я туда сам не ходил, естественно. Больше скажу — у меня есть корефаны — скинхеды. Мы с ними бухаем иногда на районе. Даже менты мимо проезжали, останавливаются: «все в порядке?»  Я тут один черный, и куча чуваков бритоголовых. Но они им говорят — нет, это наш друг. Вот я какой крутой. Я легко со всеми общий язык нахожу.

8. — И все-таки, на Кубу возвращаться не думаешь?

— Я и так раньше каждый год ездил туда, правда, сейчас не по карману стало. Но окончательно вернусь, только если там коммунистов скинут. Я надеюсь на кубинцев из Майами — у них деньги есть, и серьезные. А иначе там нормальной жизни не будет. Эти братья Кастро давно уже всем надоели.

9. — А многие думают так же, как и ты?

— Многие, на самом деле. Хотя бывает и наоборот. У меня семья — хорошая иллюстрация. До Кастро семья моей матери владела большим магазином, коммунисты пришли, и все у них отобрали, а в квартиру вселили кучу посторонних. Они, естественно, власти не любят. А у отца было все наоборот — он был просто парнишкой из деревни, а стал профессором. Он, поэтому, Фиделя хвалит. Ну, или раньше хвалил — сейчас все равно накопилось тоже претензий к режиму. Они же у нас тоже сидят во власти бесконечно.

10. — А чего дальше думаешь делать?

— Ну, вообще я бы хотел в Европу уехать — там у меня друзей полно, все нормально живут. Я там много раз был. Вообще путешествовать люблю. Раньше каждый год, кроме поездок на Кубу, куда-нибудь выбирался — Германии-Шмермании там разные, все объездил. Но последнее время дела не очень, даже на ботинки не хватает. Я много черных знаю, которые вообще бомжуют: где-нибудь ныкаются до утра, потом в метро садятся на первый поезд и катаются по кольцевой. Кстати, у тебя сто рублей не будет? А лучше двести?

11. Дал я ему двести рублей, через пару дней подарил зимние ботинки. Теперь он довольно часто мне звонит, и называет «единственным белым братаном». Правда, трезвым я его так ни разу и не видел.

12. Вот такая «Русская мечта».

13 А пару дней назад, будучи у ВВЦ, я увидел негра, просящего милостыню Христа ради. А вот ответа на вопрос, зачем все-таки менять бедное, но по-своему беззаботное существование в теплой стране у моря на нищету в очень большом и недружелюбном городе на холодном севере, я так и не нашел.