«Прядильные дома», «хористки» и другие особенности продажной любви в Российской империи

Проституцию называют древнейшей профессией и, скорее всего, это утверждение недалеко от истины. Но в разных частях света в разные эпохи продажная любовь имела свои характерные особенности, связанные с религией, менталитетом и, разумеется, с действующими законами. Мы расскажем, как работали профессиональные путаны в Российской империи, начиная с петровских времен, и до прихода советской власти. (Осторожно! Взрослый контент).

В допетровские времена организованная проституция отсутствовала. Церковь проникала во все сферы жизни жителей Руси и открытой торговле телом в таком обществе места не было. Прелюбодеяние, блуд и другие формы сексуальной жизни вне брака были строжайше запрещены и нарушительницы карались публичным побиванием кнутом.

Жрицы свободной любви вплоть до конца 17 столетия оказывали платные услуги в банях, на сеновалах и в прочих укромных местах. Соборное Уложение 1649 года запрещало сводничество — организацию встреч с «блудными девками». Пострадать могли как сами «мадам», так и клиенты, которых наказывали телесно и позорили на весь честной мир.  В таких условиях содержание борделей было делом опасным и малоприбыльным.

При Петре европейские ценности хлынули на посконную, патриархальную Русь. При этом с множеством позитивных явлений было позаимствовано и немало негативных. Вместе с табаком, крепким алкоголем и другими «прелестями» в Россию попала и проституция, поставленная на поток.

«Прядильные дома» как метод перевоспитания

Царь Петр Алексеевич привез на Русь множество европейских специалистов: моряков, солдат, судостроителей, архитекторов и лекарей. Вслед за ними в страну хлынули те, без кого невозможна настоящая европейская жизнь: повара, винокуры, прислуга и, конечно, проститутки.

Нет ничего удивительного в том, что первым центром продажной любви в империи стала именно Немецкая слобода в Москве — место компактного проживания иностранцев. Здесь, на берегах Яузы, немцы, голландцы, французы и англичане организовали свой быт по образу и подобию европейского. Жизнь тут разительно отличалась от привычной русскому человеку и нравилось это далеко не всем.

Сам Петр, радовавшийся всему свежему и новому был озадачен тем, насколько широко начали распространяться в народе, а главное, в армии «дурные болезни». Пьянство было неразрывно связано с блудом и это становилось опасным для молодого, реформированного войска. В 1697 году в письме ярославскому воеводе Степану Траханиотову царь строго наказывал:

Это уже говорит о том, что пороки покинули Немецкую слободу и пределы столицы и достигли других мест империи. В армии, где были свои лекари, пользовавшие служилых бесплатно, в 1716 году появилось новое правило — господ офицеров «которые наживают себе болезни французские» лечить только за их счет. Правда, лечение в те времена было все равно специфическое.

13 февраля 1719 года вышел еще один царский указ, «закручивавший гайки» в Москве — «отыскивать по разыскным делам виновных баб и девок, которые смертной казни будут не подлежать». Выявленных путан надлежало насильно заключать в «прядильные дома», где женщины должны были изготавливать пряжу для казенных нужд. При этом Петр наказывал не баловать таких арестанток и кормить их так же, как каторжан.

Вскоре появились «прядильные дома» и в новой столице — Санкт-Петербурге. Первое заведение открыло свои негостеприимные двери в 1716 году по адресу ул. Фонтанка, 166 и называлось оно Калинкинский работный дом при Петербургской шпалерной мануфактуре.

Если при государе-реформаторе с обитательницами таких домов не церемонились, то при Елизавете Петровне трудотерапия проводилась с некоторыми поблажками. Женщины получили право скрывать свое настоящее имя и называться номерами, а также, по желанию, носить скрывающие лицо маски.

Екатерина II, Павел I и Николай I: разный подход к одной проблеме

Императрица Екатерина II, которую многие обвиняют в распутстве, не слишком жаловала представительниц древнейшей профессии. Государыня взяла контроль над этой проблемой на себя и лично занималась вопросами морали и распространения «нехороших болезней».

В изданном Екатериной в 1782 году «Уставе благочиния» была строго запрещена проституция и содержание борделей. Нарушителей ожидали большие штрафы, общественное порицание и «смирительные дома», где провинившиеся по полгода искупали вину тяжелым трудом.

С 1771 года все промышленники были обязаны без разговоров принимать на работу осужденных путан и держать их при фабрике до истечения срока. До этого фабриканты хитрили, отсылая барышень назад в полицейские участки, ссылаясь на их профнепригодность.

При Екатерине не пытались искоренить сутенерство и проституцию, а заставляли нарушителей закона работать на благо страны и пополнять казну. В конце своего правления, увидев низкую эффективность борьбы с работниками секс-индустрии, императрица просто обязала их проходить регулярные медицинские осмотры.

В планах Екатерины была даже легализация, с выделением в городах особых мест под публичные дома, но смерть не дала воплотить этот замысел в жизнь. Павел I вернул порядки, которые были введены его матерью в начале правления, но из-за своего максимализма указал ссылать продажных женщин на фабрики Иркутска.

Впрочем, борьба за нравственность была не слишком строгой — по этому указу были задержаны всего 69 женщин и только 19 из них отправились в Сибирь. Это были, в основном, солдатские жены и «веселые» вдовы. За всю историю Российской империи это было самое суровое наказание за торговлю телом.

При Николае I проституция была практически легализована. Нет, царь не отменил указы предшественников, и на бумаге власть относилась к нарушителям со всей строгостью, но в реальной жизни все обстояло несколько иначе. В 1843 году в России появился так называемый «Врачебно-полицейский комитет», задачей которого было выявление продажных женщин и постановка их на учет.

Паспорта у дамочек отбирали, а вместо них выдавался «заменительный билет», где ставились отметки о прохождении медицинских осмотров и об уплате обязательных государственных сборов. В 1844 вступили в силу подробные «Правила содержательницам борделей» и «Правила для публичных женщин», регламентировавшие проституцию во всех ее проявлениях.

В 1844 году разрешение на открытие борделей могла получить любая благонадежная женщина в возрасте от 30 до 60 лет. Работницами публичных домов могли быть только девицы, достигшие брачного возраста, то есть 16 лет. Дома инспектировались докторами, которые выявляли заболевших и отправляли их на лечение в больницы.

Содержательницу борделя могли наказать штрафом и лишением лицензии за «доведение до крайней степени неумеренным употреблением». При желании проститутка могла сдать билет и получить назад паспорт. Так делали многие, решившие завязать с профессией и выйти замуж.

Публичные дома в России разрешалось открывать только в определенных районах городов и их владельцы должны были соблюдать правила. С 1861 года ввели запрет на вывески и рекламу, а окна предписывалось закрывать занавесками и ставнями. Бордель мог располагаться не ближе, чем в 300 метрах от церквей, школ и училищ, хотя в провинции это правило соблюдали не слишком строго.

Желающих работать в борделе почти всегда было больше, чем кроватей, поэтому клиентов обслуживали по очереди и посменно. В периоды отдыха женщинам приходилось спать на кроватях по двое и даже по трое. В свободное время проститутки были вынуждены сидеть в борделе, так как закон запрещал им гулять по улицам без надобности или стоять у входа в заведение. Поэтому основным развлечением путан были алкоголь и азартные игры.

В середине 19 века в Петербурге на учете состояли 2 000 проституток, а к 1901 году — уже 15 000. В столице работали 2 400 борделей! Нужно учитывать и то, что далеко не все дамы желали регистрироваться и соблюдать правила. Часть из них числились при публичных домах «хористками», «арфистками» и «певицами», хотя занимались тем же, что и остальные. Некоторые из женщин и на самом деле имели разные таланты и развлекали клиентов игрой на музыкальных инструментах, пением или танцами.

К началу Первой мировой войны размах проституции стал невероятным. В 1915 году один солдат писал домой, что большие города империи, переполненные войсками, представляют собой сплошные гигантские бордели. К 1917 году проституток уже не считали и их количество было колоссальным. При этом посещение борделей не порицалось и считалось приемлемой формой мужского досуга.

Октябрьская революция нанесла по индустрии сокрушительный удар, одним  махом уничтожив систему и традиции. Началась новая эра в истории секс-услуг, которая породила новое поколение путан и сутенеров, нелегальных и насквозь криминализированных.

Смотрите также:
Проститутки Японии 19 века