Один органно-репетиционный день

Пишет katyamelnikova: Всем привет! Меня зовут Екатерина Мельникова, я органистка, солистка Московской Филармонии. Чуть больше месяца назад я писала об одном моем органно-гастрольном дне в Твери, и тогда мне много задали вопросов и написали разных отзывов, что для себя я твердо решила — как только получится описать мой день в Москве, когда я выступаю или репетирую в Доме Музыки или Зале Чайковского, я это сделаю. Случай подвернулся 4 ноября 2011 года, когда у меня была сводная репетиция к концерту «Crossroad».

1. Артисты рано не встают, если, конечно, время репетиции не стоит на 9 утра, как было в этот раз. Но в 9 начало — значит, лучше всего приехать в 8:45, или даже в 8:30. Кстати, есть большой шанс, что орган уже установлен и мне удасться порепетировать на 10-15 минут больше. И до прихода остальных исполнителей. Поэтому, после того, как будильник проговорил «Пора просыпаться» (а это чудесная находка — не музыка, а именно речь, не проснуться невозможно), в 7 утра с минутами, я сначала залетаю в ванную комнату

3. Эта пятница — день нерабочий, поэтому я не рискую застрять в пробках, и уже через двадцать минут такси подвозит к зданию Филармонии. С каждым днем, когда уходят концерты, афиша передвигается, сегодня она ближе к перекрестку Тверской и Садового кольца, чем была позавчера — также ближе, как и мой концерт «Перекресток».

5. Встречаюсь на вахте с Ильей Заровным — арт-менеджером, на него сегодня «падает» вся отвественная часть — встречать артистов, телевидение, инструменты, следить за ходом репетиции — что-то по ходу меняется, это надо запомнить. И — главное — не отвлекать меня никакими организационными вопросами. Иначе не успеем ничего сделать.

10. Однако, мы не ограничиваемся классикой — хотя его ансамбль старинных аутентичных инструментов. Одна композиция будет в классическом ключе: я вместе с Назаром ремиксовала чисто органное сочинение Чакона Пахельбеля для струнных и органа. А следующее будет уже — Дж. Уильямс и М. Найман — два современных известных композитора, и в этом ремиксе будут уже другие инструменты, как, например, электронная скрипка. А пока мы репетируем «классическим составом»

13. Нынче «изюминка» моего ансамбля с Марком Пекарским — это африканский DRUM’N’BASS с органом. В России я начинала несколько лет назад первые эксперименты по соединению этники с духовым органом, а в последние годы делаю это постоянно. Но африканского DRUM’N’BASS c органом еще точно не было ни у кого.

16. Орган Концертного зала им. Чайковского — хороший, но пульт морально устарел. Во всем мире на больших органах уже установлены секвенсеры — компьютер, который запоминает последовательность включения регистров. Компьютеры есть у органа и Дома Музыки, и Католического Собора на М. Грузинской. Здесь — лишь возможность запомнить 10 комбинаций, что для современной музыки совершенно невозможно. Регистров в органе больше 90, чтобы была достаточная звучность приходит за раз включать по 10-20 переключателей, поэтому, если я выступаю в КЗЧ, то обязательно приглашаю 2х ассистентов. На фотографии — каждый ряд регистров соответствует одному из мануалов (клавиатур).

20. Не скажу, что я люблю покидать орган во время концерта или репетиции. Но я еще и профессионально училась индийскому классическому танцу. Поэтому, часто, где позволяет сюжет и идея проекта, я включаю индийский танец в свои концерты. В этот раз «Перекресток» — перемешаны жанры и ничего не мешает мне исполнить индийский фолк. Именно фолк из «Болливуда»: веселый и задорный. (Я слева на первом плане вместе с Театром индийского танца «Таранг»). Руководит театром Гуру Ашвани Нигам, о нем чуть позже.

22. Время передохнуть и отдышаться — мне. Но не ансамблю Марка Пекарского. DRUM’N’BASS — это нечто. Бешенная ритмика, удивительные инструменты и африканские, и современные ударные, ну, конечно же, орган в моем исполнении, но в виде мелодии флейтового регистра.

24. Мне грустно, что в результате потерялся архитектурный элемент сцены — лестницы на портики. Раньше по ним можно было подниматься, теперь здесь спрятано световое оборудование.

27. Есть такой неологизм — «крышеснос». Лучшего определения под сплетение григорианского пения и индийской классической «Раги» — не придумать. Пока репетируется этот фрагмент, я медленно погружаюсь в состояние философской нирваны: именно так. Чередование католического и индийского пения рождают в голове симбиоз из всего, что я видела как в Ватикане, так и в Дели и др. городах Европы и Индии. Индийскую рагу поет Ашвани Нигам.

29. Когда я закончила репетировать с челестой, приехала съемочная бригада телевидения. Я заранее предупреждала, что интервью буду давать только после репетиции, потому что времени очень мало. И ребята спокойно снимают разные детали, по ходу «уводя со сцены» моих коллег.

31. Антона я знаю давно, еще по консерватории. По классическому образованию он флейтист. Но последние годы один из авторитетных музыкантов электронной музыки и ведущий «Ночь коротка» на РСН.

32. Он чудесно играет на флейте, но в этот раз я предложила ему 2 иные задачи: клубный DJ-микс (я уже играла с хард-рок группой на сцене Зала им. Чайковского, почему бы не сделать клубную музыку?), где я в роли одной из «пластинок» с органными ремиксами MUSE, QUEEN и SCORPIONS. Пока все пробуем «на коленях», окончательные декорации выстроятся уже на концерте.

34. Руководит хором профессор Московской Консерватории Александр Рудневский, но, несмотря на то, что в концерте, практически все имеют консерваторское образование, консерваторов среди них нет. Мы смело делаем новые, экспериментальные программы, соединяя орган с современными инструментами, и это увлекает настолько, что я не замечаю, как заканчивается репетиция и по громкой связи об этом объявляет режиссер перформанса Юрий Берестенников (он на фотографии слева вместе с мастером по свету Никитой)

39. Концертный зал им. Чайковского удобно расположен — на Маяковской. Поэтому в двух шагах — разные кафе, например, Иль Патио, где я люблю перекусить, если не иду в филармоническую столовую, где, кстати, очень хорошо готовят. Но, сегодня даже нет выбора — выходной день, и в Филармонии только те, кто работают по графику.

41. Репетиция закончилась только в КЗЧ. Для меня репетиция продолжается — я возвращаюсь домой и на своем домашнем органе проигрываю те моменты, которые надо еще «погонять». Либо исправить ошибки. Дело в том, что я, фактически, играю тот репертуар, которые сама либо сочинила, либо перенесла на орган. Поэтому ноты, кроме тех, что издает издательство в США, куда я отправляю свои крупные «опусы», специально набирают по мере написания. Хотя я вычитываю и редактирую их, все равно часто всплывают ошибки — если в повседневном разучивании это не столь принципиально, на концерте неправильная нота может сбить.

46. В моих концертах есть место импровизации — поэтому иногда для произведений, особенно, если я выступаю в ансамбле, я изначально не выписываю полностью свою партию. Для DJ-микс я беру основную мелодию, в остальном буду подстраиваться под ритмы, которые извлечет из своей установки Антон Королев. Поскольку в Королевской Академии Музыки в Лондоне, где я была аспиранткой, мне дали первую премию по импровизации, я считаю себя «аттестованной» для того, чтобы знакомить зрителей в зале с музыкой, рождающейся «на лету».

47. А дальше начинается самое неприятное. Как я уже говорила, пульт управления органа в Концертном зале им. Чайковского морально устарел. Все приходится записывать вручную — огромное количество цифр, потом придумывать, как их распределить в 10 комбинациях: что запомнить, что включать вручную — иначе могут возникнуть паузы, пока ассистенты набирают, к примеру, 65 кнопок. Поэтому, вместо того, чтобы заниматься, собственно, музыкой, я перехожу к своеобразной бухгалтерии.

50. Если вы думаете, что я ложусь спать, вы ошибаетесь. Это короткая передышка, а далее — см. фотографии 47,48. И так почти до рассвета уже следующего дня…