Здравствуйте, меня зовут titlingur. Мне столько лет, сколько вообще-то не живут, особенно – с учетом того, какая у меня бурная и богатая на события биография.
Но даже в ней был один совершенно особый и навсегда незабываемый день, о котором я и хочу рассказать. Собственно говоря, именно к его шестилетней годовщине я и приурочил свой пост. Итак, все началось 6 октября 2005 года около поздним вечером в Шереметьево-1, откуда самолет северокорейской авиакомпании взял курс на Пхеньян, столицу КНДР.
1. Когда подлетали к самой загадочной и закрытой стране на планете, там был уже разгар дня.2. Самолет «Эйр Корё» и аэропорт Пхеньяна невероятно колоритны, но, поскольку их фоток этого дня у меня нет, рассказывать ничего не буду. Здесь и так вас ждет «многабукаф», поскольку КНДР – это такая страна, где на каждом шагу туриста подстерегает множество впечатлений, и у него рождается огромное количество самых разных ассоциаций. К тому же туры по КНДР – совершенно особые: здесь программу неизменно составляют таким образом, что ни одной свободной минутки у гостей страны не остается. Вы удивитесь, сколько довелось увидеть и узнать за этот день... Первым делом нас повезли к памятнику Солнцу Нации.
3. Стоя у подножия самого большого в КНДР памятника Ким Ир Сену, я неожиданно вспомнил о том, как впервые в жизни попал в Волгоград. Я учился классе в четвертом, и этот день стал для меня самым памятным и значимым на годы вперед. Какое же грандиознейшее впечатление произвела с Волги Родина-Мать! В ту пору у нас все обставлялось почти так же торжественно, как сейчас в КНДР. Корабль остановился напротив подсвеченной громадины на минуту молчания, в воду кидали венки, а потом раздался леденящий детскую душу гудок. Мне вообще подумалось тогда, что это – самый-самый главный момент во всей моей жизни! В Волгоград меня не заносило лет эдак двадцать. И как же, оказывается, за это время изменилось мое восприятие мира! Родина-Мать уже не восхищала, а лишь немного подавляла своими габаритами. И у меня не осталось никакого пиетета, да и люди вокруг выглядели какими-то равнодушными… Не подумайте плохого: Девятое Мая навсегда останется для меня самым светлым и важным праздником. Но некоторые вещи организм уже не воспринимает. … Вот поэтому и интересно: а произойдут ли подобные подвижки в сознании северных корейцев, если им вдруг доведется прожить лет двадцать не только без Ким Ир Сена и Ким Чен Ира, но еще и без идей чучхе?..
4. Но пока этих сомнений нет. Как известно, каждый из них должен сделать в своей жизни три вещи: вырастить ударника коммунистического труда, построить светлое будущее и посадить ревизиониста. Но это - если говорить в широком смысле. А в узком - он постоянно должен что-то делать и делать, чтобы демонстрировать свои убежденность, несгибаемость и политическую благонадежность. А может, даже и не демонстрировать, а как раз-таки по-настоящему укреплять и углублять. Вот - один из этапов большого пути длиною в жизнь. Моросит дождик, но это - явно не то место, где достают зонтики. Все организовано безукоризненно - колонна товарищей - венок к подножию памятника - поклоны Вождю и слезы - автобус в неизвестном направлении. Наверное, на очередную бессрочную трудовую вахту. .5. Рядом с памятником – не менее впечатляющих размеров скульптурная композиция. Если присмотреться, можно увидеть представителей всех родов войск и видов деятельности.6. Впрочем, времени на то, чтобы проникнуться и приобщиться, почти и не было. Автобус уже был под парами.7. Что ж, поехали по городу. В одном из рассказов о поездке в КНДР увидел фотку самого обычного чучхейского троллейбуса и подпись: мол, ничего особенного, конечно, нет, но ведь это же ПЪЕНЬЯНСКИЙ снимок, как можно было не поместить его в отчет!! Я прекрасно понимаю этого человека. Потому что в таких странах даже самому бывалому путешественнику каждая деталь начинает казаться особенно важной. Вот и эта фотка. В другом городе я разве стал бы снимать обычный спальный район – этакое местное Верхнее Маразматеево или Новое Мумуево? Но это же – пхеньянское Маразматеево! Пусть и не имеющее, если навскидку, десяти отличий от своего московского однофамильца. Отличия, впрочем, есть. Правда, особенно заметными они будут вечером, когда пхеньянских окон негасимый свет польется на почти неосвещенные улицы. Дело в том, что на этих окнах нет штор, и прекрасно видно, что в каждой комнате горит строго по одной лампочке без абажура. Вот такого пейзажа ни в одной другой стране вы, наверное, уже не увидите..8. Привезли на обед. Эту фотку я сделал, уж извините, в туалете одного из немногочисленных пхеньянских кафе, где кормят иностранцев. Вполне современная приличная сантехника, а рядом – емкость для воды и ковшик, которым и надо пользоваться. Разумеется, местные товарищи никогда в жизни не расколются, насколько часто здесь случаются перебои с подачами воды или электроэнергии. То, что для нас вопрос бытовой, там – политика и идеоогия.9.
А с этой фоткой, которую я сделал минут через десять, связана очень смешная история.
— Сейчас будет мясо, — сказала официантка. Все корейцы, имеющие доступ к иностранцам, в той или иной степени говорят по-русски.
— А какое? — поинтересовался один из нас.
— Гусеница, — невозмутимо ответила она, ударив слово на предпоследнем слоге, а всех, кто его услышал — наотмашь.
Возникла неловкая пауза. Но сама же официантка ее и разрядила, причем я даже не представляю, каким образом она догадалась, в чем причина затыка.
— Это — вот такое мясо, — сказала она, показав на рисуночек на тарелке. — Может быть, я неправильно сказала?
— А-а-а, гусятина, — с облегчением выдохнул кто-то.
10. «Гусеница» тут же ушла влет..11. Наконец, доехали до гостиницы. Извините, товарищи, но лучшей ее фотки, сделанной в этот день, у меня нет.12. А вообще, гостиницы в Пхеньяне – это совершенно необъятная тема. Вот так выглядит лучшая из них - «Корё», две башни-близнецы, возвышающиеся над Пхеньяном почти на полсотни этажей По сервису – никаких вопросов. Но без заморочек, конечно, не обходится. Начнем с того, что горничные ходят по номерам, где живут иностранцы, только парами. Причем обязательно одна из них - молодая и симпатичная, а другая – чуть ли не участница антияпонских сражений. Неулыбчивость этих гражданок передается, судя по всему, в их семьях из поколения в поколение..13. В пъеньянских гостиницах принято забирать у жильцов паспорта прямо при заселении и отдавать непосредственно перед выездом. Разумеется, это продиктовано исключительно гуманными соображениями. Высокогуманными, если хотите. «Мы очень озабочены, чтобы вы не потеряли паспорта, - как-то объяснил сопровождающий. Ведь, если это произойдет, то у вас непременно возникнут проблемы на обратном пути, когда вы будете делать пересадку в Пекине». Ну как тут было не поблагодарить за заботу великую державу и ее руководителя?
14. Вы не поверите, но в гостиницах КНДР даже лифты — это уже отдельная тема. По крайней мере, в «Корё» Во-первых, здесь существует отдельный лифт для персонала. Он находится чуть поодаль от всех остальных, похож на них, как кореец на корейца, но там все время ездит человек и никого не пускает, даже когда все соседние лифты заняты.Или он останавливается на каких-то дополнительных этажах?.. Впрочем, они в «Корё» есть. Один раз я по ошибке нажал не самую верхнюю кнопку, а предпоследнюю. И, когда двери открылись, просто обомлел. Там был огромный зал, и в нем куча народу что-то репетировала. При этом никакого нашествия народу в холле гостиницы не замечалось ни до, ни после. А еще мне рассказали историю, когда двое наших в лифте обсуждали тему отсутствия в их номере туалетной бумаги. Типа, горничных-то найти несложно, но как им жестами объяснить, что именно требуется? Однако, едва люди зашли к себе в номер, как в дверь постучали, и две неизменные труженицы чучхейского быта с непроницаемыми лицами протянули им рулон не обоев.
15. Несмотря на то, что мы были после долгого перелета, времени на заселение и отдых дали чуть-чуть. И правильно сделали – не для того ж лететь в такую даль, чтобы дрыхнуть! Уже вскоре нас ждала новая удивительная экскурсия – в метро. Так выглядит вход в пхеньянскую подземку. Метро КНДР – вообще совершенно особая тема! Это – самое загадочное метро в мире, овеянное огромным количеством легенд и предположений. Я читал, например, что две пассажирские линии – это лишь малая часть пхеньянской подземки, которая изначально создана совсем с другими целями… Впрочем, не удивлюсь, что реальность сможет еще и переплюнуть даже самые дерзкие предположения — настолько изощренно обустраивают свою жизнь эти ребята. Для иностранцев открыт всего один перегон – Слава — Возрождение. Или, если по-простому – Енгван – Пухын, как-то так. Туда иногда попасть можно, но – только с сопровождающими, да и вдобавок по большим праздником. Мне, во всяком случае, за все время пребывания в КНДР довелось прокатиться на метро всего один раз.
16. Это - схема пхеньянского метро. Фотографии остальных, закрытых для иностранцев станций я смог обнаружить только в одном месте – жаль, по правилам сообщества нельзя давать сторонник ссылок .Заслуживает ли источник доверия, сказать, разумеется, не берусь. Но выглядит все вполне пристойно. Если так, то вообще-то можно было бы и покатать туристов по подземному Пхеньяну. Ничего компрометирующего страну там не просматривается. Если, разве что, толпы народа в пролетарских районах города вагоны не штурмуют. Или, например, если на других станциях не экономят свет. 17. Итак, мы заходим в метро. Но посмотрите на эту фотку внимательнее – по моим ощущениям, это один из самых зловещих снимков, которые я сделал в Пхеньяне. Обратите внимание на высоту турникетов. Я не был пока ни в токийском, ни в пекинском ни в сеульском метро, но, судя по фоткам, которые я видел, пассажиры там повыше чем в Пхеньяне. Я бы очень хотел ошибиться, но мне все-таки кажется, что это – следствие 60-летней голодухи, на которую обрек северокорейский народ товарищ Ким Ир Сен.18. А вот мы и на платформе. Скажите, вам эта картинка ничего более близкого и родного не напоминает?.. Согласитесь, эта бравурная помпезность, замешанная на идеологии - она все же из совка. Хотя, если не забивать себе голову всякими классовыми соображениями, нельзя не признать: выглядит очень даже ничего. Да и используется в данном случае, как говорится, во имя человека и на благо человека. Причем - даже не одного человека... 19. А все-таки интересно, что же влечет северокорейских товарищей к местным газетам даже в метро? Мне пересказали, о чем здесь пишут. И о чем не пишут, тоже. Новостей – нет, фельетонов – нет, криминальной и светской хроники – нет, даже частных объявлений - и то нет. А есть все то же самое, чем наслаждаются эстеты всего мира во время прочтения журнала «Корея» или «Корея сегодня». Судя по всему, продукт для внутреннего пользования мало чем отличается от того, с которым худо-бедно знакомы мы. Все те же здравицы и заклинания, точно такое же восхищение и негодование, на том же уровне информативность и оперативность...20. А однажды я, кстати, наблюдал, как один северный кореец впервые увидел «Плейбой» - это омерзительное буржуазное издание. Если бы вы были рядом, то никогда не назвали бы представителей этой нации так, как принято в кругу невоспитанных и националистически настроенных людей...21. А вот и поезд.22. И его пассажиры. Кстати, чаще всего корейцы отворачиваются от объектива, так что этим товарищам особое спасибо за лояльность и раскрепощенность.23. Вот такая чудесная жизнерадостная картина украшает стену другой станции метро. Этакие кубанские казаки, слегка поменявшие среду обитания, возделываемую культуру и главного ненавистного врага. Разумеется, у стороннего городского жителя возникает ряд вопросов. Зачем в поле флаги и куда их там втыкать во время ударного труда? Для чего столько народу вокруг тракторов? Почему у людей совершенно не такая одежда как в жизни? Где в реальности трактора - хотя бы такие? Зачем, наконец, картина выдержана в предельно ярких тонах, когда в окружающей действительности, напротив, безнадежно преобладают серые? И главное - на кого рассчитан этот шедевр и как реагирует основной потребитель? А еще, конечно, очень интересный вопрос, замарает ли когда-нибудь эти светлые и почти непорочные стены мерзкая буржуазная реклама.24. Впрочем, пока с подобными посторонними мыслями здесь строго. На эскалаторах, кстати, как и везде вокруг, звучат бравурные революционные марши.25. И вот – история из жизни на тему строгости. Это – Ли Рин Ок. Девочка, работавшая гидом первые полдня в мой самый первый приезд в КНДР. Снимок был сделан на эскалаторе метро по пути к свету. До того, как я попал в Пхеньян, я уже очень многое знал об этой стране. В том числе, и о том, чем призваны заниматься «гиды» и «сопровождающие», выделенные для гостей этой свободной державы. Так вот, Ли Рин Ок совершенно не соответствовала тому образу, который нарисовался заранее. Домашняя, доброжелательная девочка, с чувством юмора – по моим понятиям, таким людям, если они тут и есть, доверять иностранных туристов было бы весьма легкомысленно. Ее простодушная фраза «об этом нельзя говорить», которую она успела не раз повторить своим мягким и слегка извиняющимся голосом, до сих пор звенит у меня в ушах. Я показал ей домашние снимки, которые всегда сохраняю в своем фотоаппарате, она задала мне кучу вопросов про нашу российскую жизнь... А вечером второй наш главный сопровождающий сказал группе о том, что Ли Рин Ок заболела. И что теперь у нас новый гид. «Товарищ Ким», - сухо представилась женщина с жестким обветренным лицом. Жизнь сразу наладилась – все моментально стало именно так, как и должно было быть. 26. Впрочем, на выходе из метро я сделал самую жизнеутверждающую фотку за все мои северокорейские поездки. Этого чувака, на котором совершенно нетипичный для КНДР хипповско-диссидентско-анархический прикид, не пустили в пхеньянское метро! Не знаю, чем он провинился перед чучхейской подземкой. Может, был просто нетрезв. Или неплатежеспособен. Но, знаете, с каждым днем пребывания в этой стране желание увидеть хоть какие-то наемки на протест становилось все острее и острее. Организм так просил хоть чего-то небравурного и непатриотичного или хотя бы чуть-чуть нестандартного! И вот – пожалуйста.27. Но буквально в двух шагах я увидел сценку совсем другого плана. Не знаю, какой именно долг перед социалистической Родиной выполняют на выходе из метро девочка с красным галстуком и юноша в военном обмундировании. Наверняка же они стоят здесь не для того, чтобы встретить кого-то из знакомых. Скорее всего, это один из неведомых нам ритуалов насыщенной чучхейской жизни. Жизни, в которой каждая деталь имеет важное воспитательное значение и яркую идеологическую окраску, где ничего не делается в простоте..
28. Ну, а мы поехали дальше. Это — Монумент Идей Чучхе, подарок Родины к 70-летию товарища Ким Ир Сена. Монумент был открыт в 1982 году, когда и произошло сие знаменательное событие. Не думаю, что товарищи по партии готовили сюрприз втайне от юбиляра, но получилось эффектно. И, как всегда, предельно символично. Высота монумента — 170 метров, у подножия — 70 выгравированных на каменных плитах цветов, а сама стела сложена из 70 блоков. Стелу венчает 20-метровый факел, символизирующий триумфальное распространение идей чучхе по планете. Этот пламенный огонь, застывший в металле, виден практически из любой точки Пхеньяна. А в том, что он согревает своим теплом всех жителей Земли, кроме разве что ревизионистов и марионеток, сомневаться и не приходится.
29. Это панно находится у подножия стелы. Не знаю, как вам, а мне оно живо напомнило рекламный щит с логотипами спонсоров, на фоне которого дают интервью футбольные тренеры и игроки или победители этапов Формулы-1. Но найти сколько угодно различий между чучхейской и спортивной картинками труда не составит. Во-первых, в Пхеньяне реклама не напечатана на легкомысленной банерной ткани, а навечно запечатлена в камне. Во-вторых, здесь повсюду упоминается один и тот же рекламодатель. А в-третьих, он никому, никогда и ничего не платит. Каждый камень заложен в подножие стелы в честь той или иной организации из самых разных стран мира, занимающихся изучением идей чучхе. Университеты, группы, кружки с ударением на второй слог, сообщества, объединения. США, Заир, Финляндия, Австралия, Аргентина... Здесь можно изучать географию. Высеченную в камне, вечную и незыблемую, как и сами вышеназванные идеи. Этот мемориальный комплекс создавался еще в те времена, когда не было ни Латвии с Молдовой, ни Словакии со Словенией, ни Косово с Черногорией. Так что, при всем желании, не могу сказать о том, как называются структуры, ответственные за изучение идей чучхе на этих территориях. 30. Наша следующая остановка – около триумфальной арки.31. И вот здесь я сделал еще одну слегка очернительский снимок. Потому что, на самом-то деле, цветы в КНДР очень красивые. Вы бы видели, какие здесь бывают сумасшедшие выставки цветов! А как украшены залы заседаний и съездов! Так что это отдельно взятое скособоченное растение, да еще на фоне Триумфальной арки, построенной в честь победы над японскими захватчиками – чистой воды клевета на всепобеждающий режим. Но мне эта фотка очень нравится, если честно. Потому что кажется довольно символической.
32. А это — памятник корейско-советской боевой дружбе. Если верить местным историкам, то в 49-е — 50-е годы прошлого века всю тяжесть борьбы с мировым злом вынесли на своих могучих плечах местные партизаны, преобразовавшиеся потом в несокрушимую Народную Армию. Конечно, какое-то участие во всем этом принимало и одно соседнее дружественное государство, но не сказать, чтобы ключевое. А в биографии Ким Чен Ира есть эпизод, когда к товарищу Ким Ир Сену пришел по какому-то делу советский генерал, но маленький сын Великого Вождя, которому тогда было официально от горшка два вершка и четыре года, твердо настоял на том, чтобы тот немного подождал, пока отец обедает. Зато этот памятник в Пхеньяне поддерживается в образцовом состоянии. Как, впрочем, и все остальные…
33. А это – Мангёнде – место, где, по преданиям, родился Полководец Ким Ир Сен. «По преданиям» — потому, что биографии основных светочей северокорейского народа овеяны таким ореолом славы, тайны и героики, что их и людьми трудно считать. Вроде и фотографии есть и видео, а все равно такое ощущение, что речь идет про Деда Мороза и Илью Муромца.
34. Не исключено, что товарищ Ким Ир Сен и вправду родился здесь – примерно в получасе езды от центра Пхеньяна. Ничего невозможного и тем паче предосудительного в этом нет. Но вовсе не исключено, что его угораздило издать первый крик в каком-то менее удобном для всеобщего поклонения месте. Или, упаси боже, в стратегически запретном районе, а может даже и вообще не на территории КНДР. И как такое теперь можно допустить, скажите на милость? Вот, скажем, вглядитесь в эти лица. Если верить экскурсоводу, то на снимках – предки товарища Ким Ир Сена. «Предки» - в смысле, родители. Но любознательные туристы интересуются: товарищ гид, вы только что сказали, что Великий Вождь появился на свет в беднейшей семье, так откуда же тогда взялась эта фотография в забитой, нищей и эксплуатируемой стране? И каким образом она до нас дошла? Северокорейских гидов голыми руками не возьмешь – у них на любой вопрос всегда есть политически безукоризненный ответ. Но, по правде говоря, далеко не всегда эти ответы выглядят убедительными...35. Здесь же я столкнулся с еще одной стороной северокорейской действительности. Этому пареньку Родина доверила важное и непростое дело: наблюдать за туристами, посещающими Менгёнде. От объектива он отворачивался. Так что в какой-то момент сделать такой снимок стало для меня уже делом принципа. Удалось, как видите, оказаться собраннее и расторопнее специально обученного человека. Я, правда, не уверен, что КНДР занимает в мире первое место по числу представителей совершенно ненужных профессий. Оглянитесь вокруг: это сколько ж людей с бейджами и рациями охраняют, стоя в камуфляже или в жилетках, разные шлагбаумы или комбинаты детского питания! А ведь есть еще и многочисленные ребята, которые могут считать изображенного на снимке паренька своим коллегой... А самое обидное в том, что и кормим мы с вами каждого из них значительно обильнее, чем это принято в КНДР36. Ну, и в продолжение этого разговора пара слов на кулинарно-гастрономическую тему на фоне фотографии с моего первого ужина в Пхеньяне. Основа корейской кухни, если я правильно понимаю - это рис и кимчи, корейская капуста. Многим из соотечественников, сидевшим со мной за одним северокорейским столом, кимчи казалось острой и даже злой. Я же поглощал ее с удовольствием. Рис? Ну, он и в Африке рис, и в застенках тоже. Никаких новых оттенков вкуса я, грешен, не обнаружил. Только неожиданно открыл для себя, что рис - довольно питательная штука. Во время этой поездки нас кормили одинаково по ассортименту и фиксированно по размерам блюд. Основой рациона был рис, и его, в общем-то, хватало. Люди вставали из-за столов без особого восторга, но голодным никто не оставался. Что на фотке, спросите? Да обычный комплексный ужин для туристов. Почти изысканно, правда? Другой вопрос, что порой случались конфузии, типа той, когда в супе плавал таракан. Но это уже детали.
37. Едва попав в номер, я уснул как убитый. Тогда я еще не знал, сколько всего будет связано в моей жизни с этой удивительной страной и как далеко мне повезет свернуть с туристических маршрутов. Но через несколько часов зазвонил телефон, и началась одна история, равной которой по уникальности и драматичности в молей жизни, наверное, уже не будет. Я подробно описал ее в своем ЖЖ. Она называется «Футбол чучхейского разлива» и повествует о том, как два северокорейских игрока стали футболистами самарского клуба «Крылья Советов» и чем это закончилось. Впрочем, это уже совсем другая история… Впрочем, она уже исчерпана. Так что, появившись в ЖЖ с сугубо эксклюзивной северокорейской темой, я скоро начну рассказывать и про свои путешествия еще в полсотни стран. Не пропадайте!
40 "вторых" городов мира, которые стоит посетить, пока живешь на свете
Хрустальные шары - девушка фотографирует мыльные пузыри в мороз
12 вещей, которые когда-то считались престижными, а сейчас почти никому не нужны
6 изменений, происходящих с человеческим организмом зимой
Что происходит с почвой, когда она то замерзает, то оттаивает
6 рецептов глинтвейна, чтобы согреться и пережить зиму
5 сытных и вкусных завтраков с 5 континентов
Умопомрачительный "Ротор" – вращающийся аттракцион 50-х для самых отчаянных
15 женщин, которые внесли выдающийся вклад в историю, но были незаслуженно забыты
Женщина-невидимка – Сесилия Паредес
