Немецкие семьи открывают свои двери и сердца для беженцев

В то время как другие европейские страны ужесточили пограничный контроль, Германия открыла свои двери для более 270 тысяч беженцев только в сентябре (за весь 2014 год было зарегистрировано 200 тысяч). Реакция страны не была идеальной — прибывающим в поисках убежища приходилось подолгу ждать регистрации, иногда ночуя на улицах и все еще мечтая о лучшей жизни. Консервативные части Германии, особенно восток, были настроены не слишком доброжелательно и столкнулись с волной протестов против мигрантов. Но большинство все же последовало призыву канцлера Ангелы Меркель, сказавшей: «Если мы сейчас должны начать извиняться за то, что показываем дружелюбное лицо в ответ на чрезвычайную ситуацию, то это не моя страна».

В сентябре датский фотограф Хоаким Эскильдсен (Joakim Eskildsen) и репортер Time Наина Байекал (Naina Bajekal) пообщались в Берлине со многими беженцами из Сирии и Афганистана, вынужденно покинувшими свои дома. «Люди, которых мы встречали, такие же, как ты и я, только их дома были уничтожены и их жизни там стали невозможны», — говорит Эскильдсен. Вот их истории.

Источник: time.com

В марте Юдит Роёлль (сзади в центре), 38-летний физиотерапевт, познакомилась с Алали через друга, работающего в приюте, где он жил. Она пригласила его пожить в свободной комнате в своем доме. Сейчас Алали практически свободно говорит на немецком и уже имеет два предложения работы от местных больниц. «Я считаю их своей немецкой семьей», — говорит Алали.

«До войны в Сирии я был очень счастлив. Мне всего в жизни хватало, — говорит Ибрагим. — Теперь у меня нет ничего. Моего брата нет. Моя мать — в маленькой приграничной деревушке, где небезопасно. Она не может ходить, поэтому не может добраться до Турции. Все, что я хочу знать, — как я могу перевезти свою жену и семью из Турции. Никто не рассказывает мне про эти процедуры».

«Конечно, я хочу остаться здесь и построить свою жизнь, — говорит Алаа. — У меня нет никакой надежды на возвращение домой».

«Когда мы увидели тела на улице, мы не могли поверить, что это может случиться с нашими детьми», — говорит Маас. «Наше путешествие было похоже на смерть, — вспоминает Сиккарит. — Мы обнимали детей, думая, как же мы доберемся». У семьи сняли отпечатки пальцев в Венгрии, но они надеются, что смогут остаться в Германии, так как Берлин больше не посылает беженцев обратно в страны их первоначальной регистрации.

«Я бы никогда даже не подумал уезжать из Сирии до войны. Но каким-то образом я потерял всё, — рассказывает аль-Рифай. — Здесь люди такие добрые и очень помогают. Когда они узнают, что ты сириец, что ты беженец, они открывают свои сердца. Я никогда бы не подумал, что кто-то, как Фабиан, может так много для меня сделать. Я уже чувствую себя немцем. Я чувствую себя как дома».

«Впереди одна только тьма. Я не знаю, что будущее для меня готовит. Такие люди, как я, приехали сюда и полностью потерялись, — говорит он. — Через некоторое время вы перестаете скучать по кому-то или чему-то. Вы дышите, дни идут, на этом всё. У меня больше нет надежды. Правда в том, что, когда у вас есть надежда, вы уязвимы».

Лебен впервые встретила Эдельби в мае благодаря Beginn Nebenan Berlin — организации, объединяющей местных жителей с беженцами. «Я просто хотела познакомиться с людьми, с которыми мы делим этот город, — говорит она. — А Закариа и его семья такие открытые, и с ними всегда весело». В конце августа семья Эдельби переехала из приюта в свою собственную квартиру в Шпандау в Западном Берлине. Дети теперь ходят в местную школу и уже немного говорят по-немецки. Эдельби рассказал, что опасается за будущее Сирии, но наконец-то может не бояться за безопасность своих детей.

«Разве можно, чтобы люди приезжали сюда только для того, чтобы столкнуться с очередным адом? — говорит Марлене, которая с начала августа дала приют в своей квартире на севере Берлина еще девяти беженцам. — Я должна была что-то сделать!»

Смотрите также: Тяжелый и опасный путь беженцев в Европу