Муллы, скейт-парки и подделки модных брендов: современный Иран изнутри

Фотограф иранского происхождения Ройя Азади (Roya Azadi) никогда не жила в этой стране и лишь время от времени ездила с родителями навестить родственников. Она решила рассказать свою историю через фотографии. В своем фотопроекте Ройя пытается вернуться к корням, познать свою историческую родину, взглянув на нее через объектив собственными глазами, без искажений. Оказалось, что Иран не совсем такой, каким его подают зарубежные СМИ.

Источник: Vice

«Оба моих родителя — из Ирана, но мы никогда там не жили. Мы иногда ездили навестить родственников, когда я была маленькой, но эти поездки становились все реже по мере того, как мы все становились старше. Со временем иранское происхождение стало частью моей истории, а не моей идентичности. В этом году я поняла, что уже 15 лет не была там».

«Можно сказать, эта поездка была попыткой, что называется, вернуться к корням, как бы глупо это ни звучало. Мне не приходит в голову фраза лучше. Я хотела понять Иран, узнать, насколько реалистичен тот отфильтрованный взгляд, который мы получаем извне. Он реалистичен, но во многом — вовсе нет. Иран — противоречивое место, это миллион вещей одновременно. Страна, где кардинально противоположные мировоззрения существуют бок о бок».

«Взять хотя бы то, как должны одеваться женщины. Конечно, во всем мире женское тело — предмет политических баталий. Но за последние сто лет в Иране покрытие головы платком то запрещалось, то становилось обязательным в зависимости от того, кто у власти. В Тегеране, столице страны, можно увидеть девушек, полностью одетых в западную одежду, не считая русари, а рядом с ними на железнодорожной платформе стоит женщина в чадре до пола».

«Я думаю, Тегеран так полон контрастов, потому что люди здесь очень плотно упакованы. Городское население насчитывает 16 миллионов человек — 12,5 тысяч человек на квадратный километр. Это в три раза больше плотности населения в Лондоне. Когда я приехала в Тегеран, первое, что я услышала, — это никогда не садиться в машину с четырех до девяти вечера — ужасные пробки. По оценкам, каждый день из-за экологического загрязнения умирает 25 человек».

«Многие люди, кто стекался в Тегеран в последние 30 лет, приезжали из деревни, стремясь убежать от экономических трудностей. Правительство пытается переселить около пяти миллионов человек из города, предлагая щедрые финансовые меры поощрения и другие решения. По радиальным магистралям на выезде из Тегерана вы будете проезжать пустынные поселения из серии «просто добавь воды», застрявшие на склонах холмов. Это странное, почти призрачное зрелище».

«Шираз — один из самых древних городов в Иране. Базар Вакиль — самый древний базар, который существует с XI века, хотя нынешнее здание было построено в 1760-х годах. Я родилась и выросла в Новой Зеландии, где у моего отца были спортивные штаны, которым больше лет, чем большинству зданий в этой стране, и меня глубоко тронула мысль о том, как мои предки веками ходили по этим же залам. Вторым по силе впечатлением была витрина со специями».

«Десятилетиями потребительство обличалось как исключительно западное зло, которому нет места на благородной иранской земле, но похоже, что родители девушек в Иране выучили урок, преподанный им окружающей действительностью: ни один человек, ни одно государство, ни международные санкции, ни падение ВВП не могут встать между девушкой и ее модным гардеробом».

«Я не собиралась путешествовать по Ирану на колесах, но это стало следствием моей неорганизованности. Автобусы оказались удивительно роскошными, если не принимать во внимание, сколько на это уходит времени. Там даже раздавали пакеты с закусками, которые я бы оценила на три балла из пяти по качеству и на пять из пяти — по количеству».

«Исфахан когда-то был одним из городов Шелкового пути, поэтому столичные жители говорили: “Исфахан — это полмира”. На площади настолько древней, что ее строили, когда еще существовала Римская империя, я встретила учеников средних классов школы, отрабатывавших впечатляющие трюки на заднем колесе велосипеда. Они посмеялись над моим акцентом на фарси, а потом пригласили потусить с ними на площади после школы. Али (слева) хочет стать космонавтом, Хуссейн (справа) хочет быть профессиональным фрирайдером».

«Этот частный дом XVII века был построен в эпоху Сефевидов и недавно стал привлекательным бутик-отелем. Именно здесь я проживала свою восточную фантазию, когда осознала, что в те времена я бы, наверное, была обслуживающим персоналом».

«В XVIII веке столица империи переехала из Исфахана в Тегеран, и знаменитый “сверкающий город” скатился в провинциальность. Это повлияло на защиту многих древних памятников Исфахана, которые сегодня вдохновляют новую волну иранских архитекторов и художников реставрировать и здания, и мировую репутацию города. Я очень старалась узнать, как в культуре, настолько зацикленной на симметрии, мог возникнуть смещенный купол мечети. Если кто-нибудь знает, пожалуйста, напишите мне письмо».

«Катание на роликовых коньках живет и здравствует в Аб-о Аташе, одном из скейт-парков Тегерана. Здесь также обосновались скейтеры и любители кататься на BMX, которых становится все больше. Когда я была там, бизнесмены по дороге домой свешивались через забор, аплодируя скейтерам, которым удавалось приземлиться после трюка».

«Такие передвижные алтари можно встретить в Тегеране повсюду во время священного месяца Мухаррам, и они всегда светятся священным зеленым светом. Это ежегодная дань памяти погибших в ирано-иракской войне 1980-х — в территориальном конфликте, который унес жизни более миллиона человек с обеих сторон, так или иначе обанкротил обе страны и продолжает оказывать влияние на социально-экономическое развитие Ирана вот уже 30 лет».

«Портрет страны без законов об авторском праве: копия Джорджа Клуни продает малоизвестный бренд иранских электробритв с плаката. Ряды магазинчиков в нишах базара продают пачками пластиковые пакеты с брендами H&M, Louis Vuitton и Adidas. Целый ряд лотков продает только рулоны этикеток для одежды: Gucci, Versace и Made in China, насколько хватает глаз. Я пыталась купить несколько бирок Chanel, но они продают их только килограммами».

«70 лет Gol-e Rezaieh было тегеранским эквивалентом парижских Le Select или Cafe de Flore — любимое место интеллектуалов, художников и писателей, в том числе Садега Хедаята, которого часто называют иранским Кафкой. Его фундаментальное произведение «Слепая сова» часто настраивало читателей на суицидальный лад. Если внимательнее присмотреться к фотографиям в рамочках на стенах, необъяснимо большая их часть — снимки британской группы Queen. В колонках громко играли лучшие хиты Мэрайи Кэри».

«Мы, иранцы, обожаем украшательство. Даже фарш не избежал нашего стремления к декору».

«Дорога вела по горным пейзажам, которые словно похитили из Швейцарии, и до Филбанда, знаменитой «деревни над облаками», было около трех часов. Как и другие красивые деревни по всему миру, Филбанд — это место, где сбываются архитектурные мечты владельцев летних домов, а кошмары архитекторов о летних домах становятся реальностью».

«Иранцы обожают устраивать пикники. В стране, которую преследует ужасная жара, а также различные другие формы катастроф вот уже тысячи лет, возможность побыть немного в покое и тишине вдали от всего этого давно закрепилась в качестве национального приоритета. Ни долгая дорога, ни высокие горы, ни огромное количество кебаба и угля, которое нужно притащить из машины, не являются препятствиями».

«Я наткнулась на эту фотографию, когда была в Иране. Справа моя 18- или 19-летняя мама, а слева — ее единственная сестра и лучшая подруга. Обе славились своей красотой и умом. Тем не менее оказалось, что у мамы есть своя странная история из детства. Я узнала, что, когда ей было семь лет, у нее был питомец — петух, которого она называла «Полковник Иисус»».

Смотрите также: Иран 1901 года в объективе Антона Севрюгина