Как создавалась новогодняя сказка «Чародеи»

Мюзикл «Чародеи» — один из тех фильмов, которые смотрят каждый Новый год, зная наизусть каждую реплику. «Главное, чтобы костюмчик сидел», «Ну кто так строит?!», «Три белых коня» — эти фразы и песни стали частью культурного кода. Но мало кто знает, что Александр Абдулов снимался только по ночам в пяти фильмах одновременно, Валентин Гафт отказывался сниматься с Александрой Яковлевой после того, как чуть не задушил её на площадке, а Георгию Вицину цензура вырезала почти всю роль говорящего кота. История создания новогодней сказки оказалась не менее драматичной, чем сюжет самого фильма.

От Стругацких до экрана: рождение сценария

Фильм «Чародеи» вышел на экраны в конце декабря 1982 года. Основой для сценария послужила повесть братьев Стругацких «Понедельник начинается в субботу» — фантастическая история о научно-исследовательском институте чародейства и волшебства.

Но сценарий существенно отличался от литературного первоисточника. Режиссер Константин Бромберг и сценаристы Владимир Валуцкий и Виктория Токарева создали практически новую историю. Институт «НУИНУ» (Научный Универсальный Институт Необыкновенных Услуг) стал местом действия любовной драмы, где настоящая любовь оказывается сильнее любого колдовства.

Сюжет прост и одновременно волшебен: в институте НУИНУ готовятся к презентации главного изобретения — настоящей волшебной палочки. Мероприятие назначено на 31 декабря, в Новогоднюю ночь. Но накануне в институт приезжает молодой программист Иван Пухов, который влюбляется в чародейку Алёну. Любовный треугольник, интриги заместителя директора Сатанеева, ревность директрисы Шемаханской — все это разворачивается на фоне подготовки к новогоднему чуду.

Критики встретили фильм прохладно. Газета «Труд» писала, что «чувства большого удовлетворения, глубокого следа в памяти премьера не оставила». Но зрители думали иначе. Уже через несколько лет «Чародеи» стали неотъемлемой частью новогодних праздников наравне с «Иронией судьбы».

Останкино, Суздаль и Пущино: где снимали волшебство

Поиск локаций для съемок превратился в настоящее приключение. Режиссер Константин Бромберг однажды заблудился в здании Останкинского телецентра и случайно обнаружил восьмипролетную мраморную лестницу с мозаикой и смальтой. Об этой части здания все забыли — она не использовалась годами. Именно здесь решили снимать внутренние помещения института НУИНУ.

Банкетный зал, где проходила финальная новогодняя сцена с презентацией волшебной палочки, — это суздальский гостинично-туристический комплекс «Турцентр». Дом, где жила Алёна, снимали в подмосковном городе Пущино.

Интересный момент: в сцене, где Алёна летает на метле и облетает здание института НУИНУ снаружи, зрители видят гостиницу «Союз» с двухскатной крышей. На самом деле настоящая гостиница «Союз» такой крыши не имеет. Съемочная группа использовала комбинированную съемку: взяли фасад гостиницы «Союз» и цифровым способом добавили сверху крышу здания ГТК «Турцентр». Гибрид получился настолько удачным, что мало кто замечал подвох.

Эффектную сцену проезда тройки лошадей по зимнему лесу решили снять в московском Ботаническом саду. Заснеженные аллеи идеально подошли для легендарного музыкального эпизода «Три белых коня».

Абдулов, который снимался только ночью

Кастинг главного героя стал настоящей головной болью для съемочной группы. Телевизионное начальство категорически отказывалось утверждать кандидатуры. Сначала отвергли Михаила Боярского. Потом долго не хотели утверждать Александра Абдулова — слишком уж много скандальных ролей на счету актера.

В конце концов Абдулова все-таки согласовали, но выяснилась новая проблема: помимо работы в театре, он снимался одновременно в четырех фильмах. «Чародеи» стали пятым проектом. Абдулов поставил всех перед фактом: «Могу сниматься только ночью».

Поэтому в первые дни картину снимали без главного героя. Во всех сценах, где мчится лихая тройка, Эммануил Виторган играет на трубе, а сестра Вани задорно поет «Три белых коня», Абдулова заменял дублер. Крупные планы Ивана Пухова снимали значительно позже, когда актер освободился хотя бы на несколько ночей.

Идея белого костюма, в котором щеголял Абдулов (легендарное «Главное, чтобы костюмчик сидел»), была заимствована из фильма «Лихорадка субботнего вечера» (1977). Такой же белый костюм носил герой Джона Траволты. Костюм шили специально под Абдулова, и он идеально подчеркивал харизму актера.

Яковлева: ведьма или Алёнушка?

На роль чародейки Алёны утвердили Александру Яковлеву. Режиссер Константин Бромберг сомневался: «Ведьму-то она сыграет, а вот Алёнушку вряд ли». У актрисы был весьма своеобразный характер, и Бромберг опасался, что она не сможет передать нежность и романтичность героини.

Яковлева доказала, что режиссер ошибался. Её Алёнушка получилась неотразимой — добрая и отзывчивая девушка, которую из-за ревности Шемаханской и интриг Сатанеева превращают в бессердечную и расчётливую карьеристку. Героиня проходит путь от искренности к цинизму, а потом — благодаря любви Ивана — возвращается к себе настоящей.

Образ Алёны отчасти восходит к персонажу ведьмочки Стеллы из повести Стругацких «Понедельник начинается в субботу», но сценаристы существенно переработали характер.

С Абдуловым Яковлева прекрасно поладила. Между актерами была настоящая химия, и играть симпатию друг к другу им было легко и естественно.

Шемаханская: от Гундаревой до Васильевой

На роль директора института НУИНУ, ревнивой волшебницы Шемаханской, пробовались Наталья Гундарева и Алиса Фрейндлих. Обе актрисы были звездами первой величины, но в итоге роль получила Екатерина Васильева.

Персонаж Шемаханской не имеет прямого книжного прототипа. Авторы фильма создали её как синтез образов средневековых чародеек и современных властных женщин. Многие критики отмечали родство Шемаханской с Людмилой Прокофьевной Калугиной из «Служебного романа» — та же внешняя строгость, скрывающая женскую ранимость.

Фамилия, очевидно, взята из пушкинской «Сказки о золотом петушке» — «шамаханская царица». Васильева создала запоминающийся образ: властная, ревнивая, но глубоко несчастная женщина, которая пытается удержать власть и любовь магическими средствами.

Валентин Гафт чуть не задушил партнершу

Заместителя директора института НУИНУ, главного антагониста Аполлона Сатанеева, бесподобно сыграл Валентин Гафт. Его персонаж — интриган, конъюнктурщик и карьерист, пытающийся обманом жениться на Алёне и «подсидеть» Шемаханскую перед комиссией в Новогоднюю ночь.

Интересная деталь: на протяжении всего фильма Сатанеев не совершает самостоятельно ни одного магического действия. Он даже не смог пройти сквозь стену вслед за Иванушкой. Вероятно, Сатанеев вообще ничего не смыслит в магии — он просто ловкий администратор, устроившийся не на своём месте.

Гафт создал сатирический портрет карьериста, занимающегося личными делами в ущерб работе. Его Сатанеев — это собирательный образ советского функционера, для которого интриги важнее профессионализма.

Но на съемочной площадке отношения у Гафта и Яковлевой были крайне напряженными. Актера раздражал чрезмерно долгий процесс макияжа Яковлевой — она могла готовиться к съемке по два-три часа. Кроме того, она иногда путалась в тексте, что выводило Гафта из себя.

Однажды Яковлева снова забыла текст, и Гафт, не переставая играть Сатанеева, схватил её за шею. Артист так разозлился, что его еле уговорили продолжать съемки. После этого инцидента Гафт отказался сниматься вместе с Яковлевой. Все их совместные сцены снимали отдельно, а потом сводили при монтаже.

Семён Фарада и его импровизации

Роль гостя с юга, который заблудился в лабиринтах института НУИНУ, изначально задумывалась как эпизодическая — четыре фразы и всё. Но Семён Фарада превратил крошечный эпизод в один из самых запоминающихся моментов фильма.

Актер сам придумал себе роль. Например, он выдумал появление следов, когда его герой потерялся в коридорах. Прямо в кадре выдал фразу: «Боже, как я похудел!» — которая стала крылатой.

Но самая знаменитая импровизация Фарады — это фраза «Ну кто так строит?!». Актер предложил её после того, как однажды реально заблудился в Останкинском телецентре и не мог найти съемочную группу. Бродя по бесконечным коридорам, Фарада искренне недоумевал: кто проектировал это здание?

Эту искреннюю растерянность он и перенес в кадр. Получилось так смешно и естественно, что фразу оставили в фильме без изменений.

Кто пел в «Чародеях»

Музыкальная часть фильма стала одной из главных его достоинств. Композитор Евгений Крылатов и поэт Леонид Дербенёв создали песни, которые разошлись на цитаты: «Три белых коня», «Песенка о шпаге», «Снова замело».

Михаил Светин (товарищ Брыль), Абдулов и Виторган свои песни пели сами. Исключение — «Серенада» («Ей хватит одной интонации хватит, чтоб пламя до неба разжечь!»), где Абдулова дублировали.

А вот за Яковлеву и Елену Ашимову (медсестра) пели профессиональные певицы. За Яковлеву — Ирина Отиева и Жанна Рождественская, за Ашимову — Лариса Долина, которая в начале 1980-х только начинала карьеру.

Георгий Вицин и говорящий кот

Одна из самых обидных историй фильма связана с Георгием Вицином. Великий актер озвучил говорящего кота Василия, потратил на это много времени и сил. Но цензура вырезала почти всю роль кота из итогового монтажа.

Из всех реплик кота в фильме остались только два слова: «Хам!» и «Ура!». Георгий Вицин был ужасно расстроен — он вложил в роль душу, а получилось, что его работу просто выбросили.

Интересный факт: на роль говорящего котика пробовались 18 животных. Кастинг проходил необычно: котам давали сметану и следили за мимикой. Чем выразительнее кот фыркал и облизывался, тем больше шансов у него было получить роль. В итоге выбрали самого артистичного — рыжего кот с выразительной мордой.

Сестра Ивана: как школьница стала актрисой

Сестру главного героя Ивана, озорную девчонку Нину Пухову, сыграла школьница Аня Гайдаш. Её родители к кино никакого отношения не имели.

Девочка справилась с ролью блестяще. Её Нина Пухова получилась живой, естественной, убедительной. Особенно запоминается сцена, где она поет в тройке «Три белых коня» — задорно, искренне, с огоньком.

«Чародеи» стали фильмом, который пережил свое время. Критики предрекали провал, но зрители полюбили картину навсегда. Песни Крылатова и Дербенёва разошлись на цитаты. Фразы Фарады и Абдулова стали частью повседневного языка.

Фильм снимали в сложных условиях: актеры ссорились, цензура вырезала сцены, график был невозможным. Но именно эта живая, человеческая драма за кадром и создала ту искреннюю энергетику, которая чувствуется на экране. «Чародеи» — это не просто новогодняя сказка. Это фильм о том, что настоящая любовь сильнее любого колдовства, а человечность важнее магии.

Смотрите также: Неизвестные факты о фильме «Ирония судьбы, или С легким паром!»