Корейские подводные бабушки

Спокойствие вод у берега Чеджу, самого большого острова Южной Кореи, нарушается резким свистом и появлением на поверхности какого-то тела. Но нет, это не новый вид морского котика, а пенсионерка в гидрокостюме. И таких здесь много.

Они называют себя хэнью — женщинами моря, а свист, который они производят перед появлением на поверхности называется сумбисори.

Эти женщины представляют многовековую традицию, которая установила на их острове матриархат.

Остров Чеджу, находящийся в 80 км от побережья Кореи, лежит на пересечении водных путей Желтого и Восточно-китайского моря

Добыча моллюсков, морских ежей и осьминогов всегда занимала важнейшее место в жизни острова, но никогда не приносила больших доходов из-за высокого налога — за эту работу мужчины брались только если не было никакого другого заработка.

Так продолжалось до тех пор, пока в XVIII веке не появилась группа женщин, которые поняли, что им, в отличие от мужчин, не придется платить налога. Эта лазейка в законах и положила начало традиционной профессии.

Как только ныряльщиков заменили ныряльщицы, и отпала необходимость платить налог, подработка превратилась в прибыльный бизнес, а женщины стали кормилицами семей.

Десятки тысяч ныряльщиц стали главным фактором, определяющим экономику острова. Матриархат процветал.

Хэнью не пользуются аквалангами, которые бы только усложнили и без того нелегкую работу. Гидрокостюм и маска — вот и все, что им нужно, чтобы спускаться на морское дно за добычей.

Их навыки не только кормят — многие ныряльщицы стали героинями корейского сопротивления во время японской оккупации во Второй мировой войне.

Это стиль жизни и способ зарабатывать на жизнь, с которым нелегко расстаться. Многие из этих женщин уже вдовы, но они не сдаются и продолжают нырять за дарами моря, лежащими на дне на глубине около 20 метров.

Бабушки находятся в отличной форме — чтобы заниматься такой работой нужно уметь находиться под водой до 2-х минут и не забывать об опасностях: акулах и ядовитых медузах.

Но сейчас их способ жизни и заработка находится под угрозой. В 1970-х годах спрос на морепродукты повысился, и хэнью стали намного богаче, чем когда-либо раньше.

Денег хватало даже на то, чтобы отправить дочерей учиться в институты. А дочери не захотели возвращаться и нырять.

Цифры, мягко говоря, не радужные. Полвека назад на острове было более 30 тысяч хэнью. Сейчас их немного более 5 тысяч, и многим из них за шестьдесят.

Те, кто помоложе, решили заниматься менее утомительной работой на суше — принимать и обслуживать туристов с континента и из-за границы.

Развитие туризма увеличило доходы мужской части населения, и теперь они сравнялись или превысили доходы ныряльщиц.

Через поколение или два хэнью перестанут оказывать большое влияние на экономику острова.

Но оставшиеся не сдются. Каждый день они собираются на берегу, поют песни о любви и потере, надевают гидрокостюмы и маски и ныряют, как делали их матери и бабушки.

Традиционная профессия может быть обречена, но для этих женщин она — единственная жизнь, которую они знают.

Смотрите также: Хэнё — корейские женщины-ныряльщицы, Золотой жемчуг